Нежная как шелк - Страница 2

На кровати раскинулось обнаженное тело, которое совершенно не было похоже на мое. Я никогда прежде не видела нагого мужчину и уж тем более то, что так отличает его от любой представительницы второй половины человечества. Но зачем нужны эти различия? Если кто-то знал ответ на этот вопрос, то его должна была знать и Ази. А если его знала Ази, то скоро узнаю и я.

Любопытство победило страх и заставило мои дрожащие ноги приблизиться к постели на расстояние вытянутой руки. Ази попыталась вывести меня из комнаты. Она не хотела, чтобы нас поймали за таким предосудительным занятием, каким, несомненно, были прогулки по чужому дому. Кроме того, мы могли прервать сон одного из его обитателей. А судя по улыбке спящего, сон этот был очень приятным. Впервые я воспротивилась Ази. Я просто не могла уйти. Влажная от пота рука выскользнула из ее пальцев, и я сделала еще один шаг вперед.

Контраст между моим нежным мягким телом и его — сильным и мускулистым — заставил меня задрожать. Мне захотелось лечь рядом. Я хотела обнять его и желала, чтобы он обнял меня, хотела поцеловать его и желала, чтобы он поцеловал меня. Разум требовал гнать такие мысли, но не потому, что в них было что-то непристойное, а потому, что я никогда раньше не целовалась и боялась оказаться смешной. В другой раз, промелькнула у меня мысль, после того как я изучу это искусство, я обязательно поцелую его. Но как мне научиться целоваться? Тут даже Ази ничем не могла мне помочь.

Сет — а именно так звали свящего — застонал и прервал мои сладкие раздумья. Ази вновь схватила меня за руку, только на этот раз крепче, и вытащила из комнаты. Я слышала, как Сет, тяжело дыша, проснулся и крикнул:

— Кто здесь?

Мне захотелось вернуться и смело встретить то, что будет, но Ази не пустила меня обратно. Она решительно заявила, будто я сама не знаю, что делаю.

— Нет, знаю! — стояла я на своем. — Он обнимет меня, поцелует и споет нежную песню, как бывает в кино.

Ази рассмеялась.

— Вижу, мне предстоит еще многому тебя научить. Реальный мир отличается от мира кино, как небо от земли.

— Но каков же он тогда, этот реальный мир?

— В чем-то лучше, в чем-то хуже, но главное — в нем труднее.

Слова сестры ранили мою гордость. Получалось, что я в отличие от нее ничего не знаю об окружающем мире. Получалось, что мой Принц не будет искать меня, чтобы научить житейским премудростям, которые обязательно окажутся прекрасными. Стараясь скрыть свое невежество, я небрежно бросила:

— Да кому он нужен? Я просто пошутила.

Ази улыбнулась всезнающей улыбкой, но ничего не сказала. Просто из вежливости, которая у нас была доведена до автоматизма.

Вечером того же дня мы с Ази, как обычно, расчесывали друг другу длинные черные волосы, вспоминая случившиеся за день события. Я специально завела разговор о мужчинах, стремясь заставить мой мозг работать в нужном направлении — ведь скоро время спать. А я решила любым путем добиться того, чтобы виденный мною юноша провел ночь в моей постели, хоть в сновидениях.

2

Я сидела на сине-оранжевом пуфике и смотрела в зеркало. Ази стояла у меня за спиной и обнимала меня за шею. В нас нетрудно было распознать сестер. У обеих оливкового цвета кожа, блестящие черные волосы, миндалевидные глаза, высокая грудь и таинственная, чуть шаловливая улыбка. Разными были только наши носы. Мой — побольше и с горбинкой, а у Ази — маленький и изящный. И еще у нее на переносице был шрам — яркое доказательство ее неугомонности. Много лет назад Ази упрямо отказывалась слушаться своего отца и подошла слишком близко к нему, когда он рубил дрова для костра. Острая щепка, как ракета, несущаяся к цели, угодила девочке прямо в переносицу. В этом была вся моя Ази, как магнитом притягивающая неприятности и обожающая их.

— Давай наденем наряды индийских танцовщиц, — предложила она.

— И что потом?

— Потом будем бегать по саду, как будто мы кинозвезды.

— А мы достаточно взрослые, чтобы наряжаться?

— Если кинозвезды наряжаются, то и мы можем.

— Толку-то от всего этого, если нас не увидит никто из парней! — раздраженно проговорила я, продолжая думать о Сете.

Ази проигнорировала мое замечание, впрочем, как и многие другие, когда нечего было возразить. С ней невозможно было спорить без риска для жизни, когда на нее находил кураж. И Я покорно согласилась. Мы открыли сундук, обитый свинцом, который надежно защищал блестки и сверкающие ткани, чтобы они не потускнели. Но мне казалось, что весь фокус заключается не в обивке. При чем тут свинцовая обивка? Все дело было в том, что в сундуке лежали обильные запасы нафталиновых шариков от моли. Они отпугивали не только моль, уничтожающую ткани, но и все живое.

По обыкновению я изобразила, будто падаю в обморок, после того как из открытого сундука поднялась пыль. Я закатила глаза к потолку и прижала ладонь ко лбу. Конечно, Ази знала, что я притворяюсь. Она пригрозила сунуть мне под нос нюхательную соль собственного изобретения — раздавленные нафталиновые шарики — и в который раз мигом привела меня в чувство. Ее угроза подействовала, как волшебное заклинание. Я вскочила и принялась натягивать разноцветные одежды. Наряды с нашитыми блестками и искрящимися хрусталиками отбрасывали на стены разноцветные блики. Они оживили нашу комнату, сделав ее похожей на театральную костюмерную.

Одевшись, Ази принялась уговаривать меня достать изящные нарядные шарфы из тюля.

— Мама убьет нас, если узнает, — попыталась возразить я, но кого я надеялась переубедить? Если Ази чего-то хотела, то обязательно добивалась своего.